Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою,
Хромает: «Кушать подано!»
Со всей своею свитою,
С детьми и приживалками,
С кормилкою и нянькою,
И с белыми собачками,
Пошел помещик завтракать,
Работы
осмотрев.
С реки из лодки грянула
Навстречу барам музыка,
Накрытый
стол белеется
На самом берегу…
Дивятся наши странники.
Пристали к Власу: «Дедушка!
Что за порядки чудные?
Что за чудной старик...
Затем она еще раз гордо и с достоинством
осмотрела своих гостей и вдруг с особенною заботливостью осведомилась громко и через
стол у глухого старичка: «Не хочет ли он еще жаркого и давали ли ему лиссабонского?» Старичок не ответил и долго не мог понять, о чем его спрашивают, хотя соседи для смеху даже стали его расталкивать. Он только озирался кругом разиня рот, чем еще больше поджег общую веселость.
Смутно поняв, что начал он слишком задорным тоном и что слова, давно облюбованные им, туго вспоминаются, недостаточно легко идут с языка, Самгин на минуту замолчал,
осматривая всех. Спивак, стоя у окна, растекалась по тусклым стеклам голубым пятном. Брат стоял у
стола, держа пред глазами лист газеты, и через нее мутно смотрел на Кутузова, который, усмехаясь, говорил ему что-то.
— Ну, что твой стрелок? — спросил Варавка. Выслушав ответ Клима, он недоверчиво
осмотрел его, налил полный фужер вина, благочестиво выпил половину, облизал свою мясную губу и заговорил, откинувшись на спинку стула, пристукивая пальцем по краю
стола...
Он попробовал приподняться со стула, но не мог, огромные сапоги его точно вросли в пол. Вытянув руки на
столе, но не опираясь ими, он еще раз попробовал встать и тоже не сумел. Тогда, медленно ворочая шеей, похожей на ствол дерева, воткнутый в измятый воротник серого кафтана, он,
осматривая людей, продолжал...
«Бедно живет», — подумал Самгин,
осматривая комнатку с окном в сад; окно было кривенькое, из четырех стекол, одно уже зацвело, значит — торчало в раме долгие года. У окна маленький круглый
стол, накрыт вязаной салфеткой. Против кровати — печка с лежанкой, близко от печи комод, шкатулка на комоде, флаконы, коробочки, зеркало на стене. Три стула, их манерно искривленные ножки и спинки, прогнутые плетеные сиденья особенно подчеркивали бедность комнаты.
Бердников закрыл правый глаз, помотал головою,
осматривая комнату, шумно вздохнул, на
столе пошевелилась газета.
Удовлетворив просьбу, Варвара предложила ему чаю, он благодарно и с достоинством сел ко
столу, но через минуту встал и пошел по комнате,
осматривая гравюры, держа руки в карманах брюк.
Войдя в его маленькие две комнатки, Наталья Ивановна внимательно
осмотрела их. На всем она увидала знакомую ей чистоту и аккуратность и поразившую ее совершенно новую для него скромность обстановки. На письменном
столе она увидала знакомое ей пресс-папье с бронзовой собачкой; тоже знакомо аккуратно разложенные портфели и бумаги, и письменные принадлежности, и томы уложения о наказаниях, и английскую книгу Генри Джорджа и французскую — Тарда с вложенным в нее знакомым ей кривым большим ножом слоновой кости.
Новый смотритель, два помощника его, доктор, фельдшер, конвойный офицер и писарь сидели у выставленного на дворе в тени стены
стола с бумагами и канцелярскими принадлежностями и по одному перекликали,
осматривали, опрашивали и записывали подходящих к ним друг зa другом арестантов.
Отступив немного в сторону, лакей почтительно наблюдал, как барин сам раскупоривает бутылки; а в это время дядюшка, одержимый своим «любопытством», подробно
осмотрел мебель, пощупал тисненые обои цвета кофейной гущи и внимательно перебрал все вещицы, которыми был завален письменный
стол.
Конечно, она мало читала, она вовсе не читала, она
осмотрела комнату, она стала прибирать ее, будто хозяйка; конечно, мало прибрала, вовсе не прибирала, но как она спокойна: и может читать, и может заниматься делом, заметила, что из пепельницы не выброшен пепел, да и суконную скатерть на
столе надобно поправить, и этот стул остался сдвинут с места.
Гааз жил в больнице. Приходит к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз
осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на
столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Минут через пять взошла твердым шагом высокая старуха, с строгим лицом, носившим следы большой красоты; в ее осанке, поступи и жестах выражались упрямая воля, резкий характер и резкий ум. Она проницательно
осмотрела меня с головы до ног, подошла к дивану, отодвинула одним движением руки
стол и сказала мне...
Помню, как-то я зашел в анатомический театр к профессору И. И. Нейдингу и застал его читающим лекцию студентам. На
столе лежал труп, поднятый на Хитровом рынке.
Осмотрев труп, И. И. Нейдинг сказал...
Едва мы успели его обойти и
осмотреть, едва успели переговорить с сестрицей, которая с помощью няньки рассказала мне, что дедушка долго продержал ее, очень ласкал и, наконец, послал гулять в сад, — как прибежал Евсеич и позвал нас обедать; в это время, то есть часу в двенадцатом, мы обыкновенно завтракали, а обедали часу в третьем; но Евсеич сказал, что дедушка всегда обедает в полдень и что он сидит уже за
столом.
В это время они подошли к квартире Вихрова и стали взбираться по довольно красивой лестнице. В зале они увидели парадно накрытый обеденный
стол, а у стены — другой столик, с прихотливой закуской. Салов
осмотрел все это сейчас же орлиным взглядом. Павел встретил их с немножко бледным лицом, в домашнем щеголеватом сюртуке, с небрежно завязанным галстуком и с волосами, зачесанными назад; все это к нему очень шло.
К девяти часам утра мы все собрались на пароходе «Коцебу». На обеденном
столе кают-компании был разложен план гирл и чертежи построек, и как только двинулся пароход, заведующий гирловыми работами подробно объяснил В.И. Ковалевскому то, что нам надлежало
осмотреть.
В.М. Дорошевич сидел за
столом и подал мне оттиск первой полосы. Когда номер был сверстан, В.М. Дорошевич и я поехали
осматривать беды урагана в Сокольники, Лефортово и вплоть до самого Карачарова. Уже всходило солнце.
Осмотрев всё со всею аккуратностью, Петр Степанович приподнялся и вышел на цыпочках, припер дверь, свечу поставил на
стол в первой комнате, подумал и решил не тушить ее, сообразив, что она не может произвести пожара.
Судьба улыбнулась камердинеру больше, нежели его патрону; Григорий преспокойно накрыл
стол, поставил графин с водою и бутылку с лафитом, поставил на другой
стол графинчик с абсентом и сыр, потом спокойно
осмотрел сделанное и, убедившись, что все поставлено на месте, отправился за супом и через минуту принес — только не суп, а письмо.
Приготовляясь дать бал, он
осмотрел свое хозяйство; оказалось, что у него было шесть чайных чашек, из них две превратились в стаканчики, потеряв единственные ручки свои; при них всех состояли три блюдечка; был у него самовар, несколько тарелок, колеблющихся на
столе, потому что кухарка накупила их из браку, два стаканчика на ножках, которые Медузин скромно называл «своими водочными рюмками», три чубука, заткнутых какой-то грязью, вероятно, чтоб не было сквозного ветра внутри их.
Подал стамеску. Хозяйка убрала со
стола. С сердечным трепетом я снял со стены ходики и с серьезной физиономией
осмотрел их и принялся за работу. Кое-что развинтил.
Астров. Роскошная женщина. (
Осматривает склянки на
столе.) Лекарства. Каких только тут нет рецептов! И харьковские, и московские, и тульские… Всем городам надоел своею подагрой. Он болен или притворяется?
Он самодовольно кивнул головой на
стол, уставленный серебром, и на горку, полки которой ломились под тяжестью вещей и напоминали о выставке в окне магазина. Смолин
осмотрел все это, и на губах его мелькнула ироническая улыбка. Потом он взглянул в лицо Любови; она в его взгляде уловила что-то дружеское, сочувственное ей. Легкий румянец покрыл ее щеки, и она внутренно с робкой радостью сказала про себя...
Вытянув шею над
столом, Евсей
осматривал служащих, желая найти среди них кого-то, кто помог бы ему. В нём пробудился инстинкт самозащиты и собирал все подавленные чувства, разорванные мысли в одно стремление — поскорее приспособиться к этому месту и людям, чтобы сделать себя незаметным среди них.
Барон покачал головою и стал
осматривать комнату. Прежде всего он на письменном
столе увидал записку, писанную рукою князя, которая была очень коротка: «Я сам убил себя; прошу с точностью исполнить мое завещание». Около записки барон увидал и завещание. Он прочел его и, видимо, смутился.
Князь несколько лет уже выражал заметное неудовольствие, когда жена хоть сколько-нибудь ярко выражала свою нежность к нему. Сначала ее очень огорчало это, и она даже плакала потихоньку о том, но потом привыкла к тому. На этот раз князь тоже совершенно механически отвечал на поцелуй жены и опешил пройти в свой кабинет, где быстро и очень внимательно
осмотрел весь свой письменный
стол. Княгиня, хоть и не совсем поспешными шагами, но вошла за ним в кабинет.
Войдя в кабинет, я прямо подошел к стене, снял с нее револьвер,
осмотрел его — он был заряжен, — и положил на
стол. Потом достал ножны из-за дивана и сел на диван.
Она лежала до сих пор спокойно на
столе, а когда доктор заговорил об языке, не утерпела и соскочила. Ведь доктор всегда при ее помощи
осматривает у Аленушки язычок…
Несмотря на ранний час, Гарусов уже был в конторе. Он успел
осмотреть все ночные работы, побывал на фабрике, съездил на медный рудник. Теперь распределялись дневные рабочие и ставились новые. Гарусов сидел у деревянного
стола и что-то писал. Арефа встал в толпе других рабочих, оглядывавших его, как новичка. Народ заводский был все такой дюжий, точно сшитый из воловьей кожи. Монастырский дьячок походил на курицу среди этих богатырей.
— А где же Настя? — спросил Костик,
осмотревши будто невзначай весь
стол. — Аль она у вас особо ужинает?
Он начал первоначально смотреть по окнам, а потом, будто не сыскав того, что было ему нужно, прошел в спальню вдовы, примыкавшую к гостиной, где
осмотрел тоже всю комнату, потом сел, наконец, к маленькому столику, вынул из кармана клочок бумаги и написал что-то карандашом. Оставив эту записочку на
столе, он вышел.
Достав фонарь, я пошел
осмотреть избу кругом — никаких следов, только один лес глухо шумел под напором ветра да где-то дико вскрикивал филин; вернувшись в комнату, я нашел Александру Васильевну в передней избе, она стояла у письменного
стола и, обернувшись ко мне, указала рукой на листик почтовой бумаги, на котором было начато письмо.
Я принялся ревизовать соусники, которые, после подноса, должны были опять поставиться, как и прочие блюда, на
стол, чтобы не портить симпатии;
осматривая, дохожу до одного, открываю… и что же?.. в нем сыр, или, говоря по-петербургски, творог и недоеденные ломти хлеба…
Дульчин (взяв револьвер). Прощай, жизнь! (Садится к
столу.) Без сожаления оставляю я тебя, и меня никто не пожалеет; и ты мне не нужна, и я никому не нужен. (
Осматривает револьвер.) Как скоро и удовлетворительно решает он всякие затруднения в жизни. (Открывает
стол.) Написать несколько строк?.. Э! Зачем! (Взглянув в ящик.) Вот еще денег немножко, остатки прежнего величия. Зачем они останутся? Не прокутить ли их, или уж не затягивать? (Подумав несколько, бьет себя по лбу.) Ба! Глафира Фирсовна!
Посапывая, хозяин внимательно
осмотрел эту скучную яму, лениво расспрашивая, сколько я зарабатываю, доволен ли местом, — чувствовалось, что говорить ему не хочется и давит его неуемная русская тоска. Медленно высосав пиво, он поставил пустой стакан на
стол и щелкнул его пальцем по краю, — стакан опрокинулся, покатился, я удержал его.
Лукавая улыбка сестры остановила его раньше, чем он окончил свой вопрос, и он, замолчав, сел к
столу. Елизавета Сергеевна подробно
осмотрела его костюм, не переставая улыбаться, Его злила эта улыбка.
Приподнялась, села на постели и закачалась, обняв колена руками, думая о чем-то. Юноша печально
осматривал комнату — всё в ней было знакомо и всё не нравилось ему: стены, оклеенные розовыми обоями, белый глянцевый потолок, с трещинами по бумаге,
стол с зеркалом, умывальник, старый пузатый комод, самодовольно выпятившийся против кровати, и ошарпанная, закоптевшая печь в углу. Сумрак этой комнаты всегда — днем и ночью — был одинаково душен.
Сходите, гг. эксперты,
осмотрите мою квартиру, — это будет для вас интересно. В левом верхнем ящике письменного
стола вы найдете подробный каталог книг, картин и безделушек; там же вы найдете ключи от шкапов. Вы сами — люди науки, и я верю, что вы с должным уважением и аккуратностью отнесетесь к моим вещам. Также прошу вас следить, чтобы не коптили лампы. Нет ничего ужаснее этой копоти: она забирается всюду, и потом стоит большого труда удалить ее.
Стрекоза надел на глаза пенсне и, сжавши губы, внимательно
осмотрел Надежду Лаврентьевну и Наташеньку, которые сидели за общим
столом и кушали цыпленка, словно играя им.
К двенадцати часам Толпенников сложил бумаги в портфель, зная дело так, как не знал его никогда патрон, не понимая своих сомнений и колебаний. Невинность г-жи фои-Брезе была очевидна, и приговор мирового судьи был ошибкой, легко понятной, так как и сам Толпенников вначале ошибался. Довольный собой, довольный делом и патроном, он еще раз
осмотрел фрак, сверху и с подкладки, и нервно потянулся при мысли, что завтра наденет его и будет защищать. Достав из
стола почтовой бумаги, Толпенников начал писать отцу...
«Что и говорить, думаю, про твоего Митеньку!» А сам, знаете,
осматриваю комнату и вижу, что наставлены ящики, чемоданы, пред детьми целый
стол игрушек — дорогие, должно быть: колясочки этакие, куклы на пружинах; играют они, но, так как старшему-то было года четыре с небольшим, успели одному гусару уж и голову отвернуть.
Не прошло и пяти минут, как уже на корвет явились разные комиссионеры, поставщики, портные, китайцы-прачки, и весь
стол кают-компании был завален объявлениями всевозможных магазинов. Не замедлили явиться и репортеры калифорнийских газет за сведениями. Они
осматривали корвет во всех подробностях, расспрашивали о России, записали все фамилии офицеров и, выпив по бокалу шампанского, уехали.
Сиял от радости Сидор, сбежал в мурью и минут через десять вылез оттуда в истоптанных лаптях, с котомкой за плечами и с сапогами в руках. Войдя в казенку, поставил он сапоги на пол, а шапку и платок на
стол положил. Молча подал приказчик Сидору паспорт, внимательно
осмотрев перед тем каждую вещь.
Висленев ушел, а Горданов запер за ним двери на ключ, достал из дорожной шкатулки два револьвера,
осмотрел их заряды, обтер замшей курки и положил один пистолет на комод возле изголовья кровати, другой — в ящик письменного
стола. Затем он взял листок бумаги и написал большое письмо в Петербург, а потом на другом клочке бумаги начертил...
Глафира хотела оставить этот листок на письменном
столе, но вдруг передумала; разорвала бумажку в клочки и написала на другой следующее: «
Осмотрев вашу квартиру, я избираю себе для помещения ваш кабинет и прошу возле поместить мою горничную, о выборе которой для меня прикажите позаботиться monsieur Ропшину. Глафира».
«Скверно я начинаю дебютировать дома!» — подумал он и, оглянувшись на
стол, взял с него портфель,
осмотрел надрез и царапину, и запер его в бюро.
— Что это княжна Джаваха без шнурка? — изумилась Ирочка, проходя вместе с двумя другими воспитанницами мимо наших
столов на кухню, где они, под руководством классной дамы,
осматривали провизию.
Федор Иванович. Роскошная женщина! (
Осматривает склянки на
столе.) Что это? Мятные лепешки? (Ест.) Да-с, роскошная женщина… Профессор болен, что ли?